На пути к иночеству

Алексий Московский принадлежал к знатной боярской фамилии Бяконтов. В своё время его отец, боярин Феодор, переселился из разорённого татарским нашествием Чернигова в Москву. Здесь его супруга, Мария, родила ему сына, будущего святителя Алексия.

Точная дата его рождения сокрыта временем. С большой долей условности это событие определяется концом XIII – началом XIV столетия.

По одним историческим данным, во Святом Крещении будущему Алексию Московскому был дано имя Симеон, а по другим – Елевферий. Между тем ряд источников упоминают оба имени. Вполне вероятно, что одно из них (если их действительно было два) принадлежало святителю от рождения, а второе он получил при Крещении.

После того, как Симеону-Елевферию исполнилось 12 лет, его отдали для обучения грамоте. Кто именно был его учителем и духовным руководителем, не ясно. Но по всему видно, что он получил надлежащее христианское воспитание.

К 15 годам Елевферий уже не стремился ни к суете мира, ни к светским удовольствиям, которые ему сулило знатное происхождение и положение в обществе. К этому времени, широкому и извилистому пути развлечений он предпочитал строгий монашеский путь.

Утверждается, что к столь серьёзному выбору, помимо воспитания, Елевферия подтолкнуло необычайное сновидение. Однажды, занимаясь ловлей птиц, он прервал это дело и уснул, а уснув, услышал таинственный голос, возвестивший, что в будущем он сделается ловцом человеков.

Отложившись от мира, Елевферий удалился в Богоявленскую Московскую обитель. Выполняя монастырские работы, внимая наставникам, предаваясь молитве, бдению, постам, он проходил испытание послушанием, смирением и самодисциплиной.

В возрасте 20 лет он был пострижен в ангельский образ. Тогда же ему было дано новое имя – Алексий.

Святительская деятельность

Год за годом Алексий возрастал духом, прирастал мудростью. Братия его любили. Церковное начальство усматривало в нём потенциального пастыря. В сороковых годах XIV века (более точная датировка не согласуется с разнящимися источниками) он был удостоен должности наместника правящего митрополита Феогноста. В данной связи обосновался на митрополичьем подворье и уже там продолжал совершать монашеские подвиги. Предполагают, что именно в этот период он выучил греческий язык.

В 1352 году митрополит Феогност счёл уместным возвести его на епископскую кафедру во Владимире. Эту идею целиком разделял великий князь Симеон Иоаннович. К тому времени Алексий слыл духовно опытным подвижником и ему было доверено исполнять роль советника младших княжеских братьев: Иоанна и Андрея.

Вскоре митрополит Феогност почил о Господе. Но ещё при жизни он избрал себе в преемника Алексия. Для посвящения в митрополита святитель вынужден был отправиться в Константинополь, к Патриарху Филофею. Он отбыл туда летом 1353 года.

Константинопольский Патриарх не особенно радовался тому обстоятельству, что на митрополичью кафедру будет поставлен не грек, а русский епископ. Святитель Алексий жил в Константинополе на испытании в продолжении целого года. Летом 1354 года Патриарх всё же возвёл святителя в митрополита Киевского и Всея Руси (в виде исключения – за высокую добродетельность).

По возвращении из Византийской столицы, митрополит Алексий столкнулся с претензией на митрополичью деятельность со стороны самозванца Феодорита. В свое время тот искал посвящения в митрополита у Константинопольского Патриарха, но последний ему отказал. Между тем инокФеодорит, хитрым путём, добился митрополичьей кафедры у Патриарха Болгарского, Феодосия. Поставление противоречило Православным канонам и было признано незаконным, но в Киеве его приняли.

В другой раз на Киевскую паству претендовал ставленник Ольгерда, великого князя Литовского, Роман, человек знатный, обладавший серьёзными политическими связями и поддержкой. Хотя он и был поставлен митрополитом, но под его пастырское руководство подпали Литва и Волынь. Несмотря на это, Роман смотрел в сторону Киева, но святитель Алексий Киев отстоял.

Преемник Симеона, великий князь Иоанн Иоаннович, изначально проникся к митрополиту Алексию высоким доверием и неподдельной любовью. Исполняя обязанности Всероссийского пастыря, святитель учил народ добрым архиерейским словом и личным примером, способствовал возведению храмов, ратовал за распространение веры.

Со временем слава о его праведности перешла далеко за пределы Русской земли.

Чудо, совершённое в Орде

О величии митрополита Алексия было известно даже среди татарских улусов. Когда жена татарского хана Джанибека, Тайдула, утратив зрение и пребывая в болезни три года, лишилась надежды на исцеление известными средствами, и ей оставалось надеяться только на чудо, она обратилась к супругу и тот направил к великому князю, в Москву, своё посольство. Прибыв на место послы вручили князю письмо от Джанибека, в котором тот настоятельно рекомендовал прислать к нему святителя Алексия.

Хан желал (и по-видимому, не без надежды), чтобы Русский святитель, исцелил его болящую жену. В случае удачного исхода он обещал мир, а в случае пренебрежения его волей грозил опустошением Русской земли.

Получив письмо, князь, естественно, озадачился, а когда сообщил о требовании хана митрополиту Алексию, озадачился и он. Понимая, что это требование превосходит человеческие силы, митрополит созвал клир и организовал в храме напутственный молебен. Собравшиеся взывали к Богу перед иконой Небесной Царицы и при раке святителя Петра. Во время моления при мощах чудотворца сама собою зажглась свеча.

Уразумев в этом событии Божье знамение, святитель вдохновился и разделил свечу на несколько частей. Одну из них он оставил при себе и взял в дорогу. Другие раздал в знак благословения. 18 августа 1357 года митрополит Алексий отправился в Орду.

Пока архипастырь добирался до места назначения, Бог подкрепил веру ханской жены, Тайдулы, особым видением: она увидела посетившего её человека в святительском облачении; при нём были и другие люди в ризах.

Прибыв в Орду, митрополит был принят с большими почестями. Он отслужил над болящей Тайдулой молебен с водоосвящением. При этом была задействована чудотворная свеча. По окроплении Тайдулы освящённой водой, она чудесным образом прозрела.

Дальнейшее служение. Блаженная кончина

Изумленный случившимся, хан, в знак признательности, пожаловал святителю дорогой перстень (впоследствии он был сдан на хранение в патриаршую ризницу).

Чудо в Орде ещё больше прославило святого Алексия перед людьми, он же призывал людей славить Бога, как единственного всесовершенного Чудотворца.

Через некоторое время по возвращении из Орды он возвёл в память о чуде Архангела Михаила в Хонех каменный храм и устроил монашескую обитель – Чудов монастырь. Этой обители суждено было стать его усыпальницей. В ней святитель заблаговременно определил место для своего (будущего) погребения.

О приближении смерти он знал заранее. Готовясь предстать перед Праведным Судьей, совершил Божественную Литургию, приобщился Тела и Крови Христовых, дал необходимые напутствия, благословил свою паству и мирно почил 12 февраля 1378 года.

Из его наставлений на сегодняшний день пользуется известностью:Поучение из апостольских деяний к христолюбивым христианам.

Тропарь святителю Алексию Московскому, глас 8

Яко апостолом сопрестольна, / и врача предобра, и служителя благоприятна, / к раце твоей честней притекающе, святителю Алексие, богомудре чудотворче, / сошедшеся, любовию в память твою светло празднуем, / в песнех и пениих радующеся и Христа славяще, / таковую благодать тебе даровавшаго исцелений // и граду твоему великое утверждение.

Ин тропарь святителю Алексию, митрополиту Московскому и всея России, глас 8

Яко светоносная возсия днесь память твоя, славне, / верных озаряющи души и телеса, / и исцеления струй Богоприятными ти молитвами источаеши, / отче святителю Алексие, / темже тя молим, яко архиереом сопрестольна и чудодейственника изрядна, / иже Христову Престолу предстояй, // о нас не оскудевай моляся спастися душам нашим.

Кондак святителю Алексию Московскому, глас 8

Божественнаго и пречестнаго святителя Христова, / новаго чудотворца Алексия, / верно вси поюще, людие, любовию да ублажим, яко пастыря великаго, / служителя же и учителя премудра земли Российстей. / Днесь, в память его притекше, радостно возопием песнь богоносному: / яко имея дерзновение к Богу, многообразных нас избави обстояний, да зовем ти: // радуйся, утверждение граду нашему.